Залив Мак-Мердо в море Росса притягивает его словно магнитом. Это самый дальний берег Мирового океана, расположенный примерно на 78 градусе южной широты: ближе к Южному полюсу подплыть уже невозможно.

Охваченный восторгом Веллер скользит над мириадами пурпурно-красных морских ежей, гребешков, морских пауков и розовато-лиловых морских звезд, скопившихся на дне. Ассистент, погрузившийся вместе с фотографом, останавливается у входа в подводную пещеру и ждет там, пока Веллер осторожно пробирается под изогнутым крылом льдины, стараясь не взбаламутить ластами осадок на грунте и не потерять из виду ориентир.

Проплыв еще несколько метров, он попадает в следующую «комнату» и устанавливает штатив.

Там-то его и настигает страшной силы удар.

Боль пульсирует в затылке, по телу пробегает шоковая волна, мышцы сводит спазмом. Веллер  больше ничего не чувствует и не слышит. А затем проваливается в темноту.

Страшно фотографу становится, лишь когда он приходит в себя посреди черной ледяной мути на полу пещеры: прямо над ним нависает самец тюленя Уэдделла. Крупный, больше двух метров в длину.

Зверь смотрит на Веллера.

Еще не стряхнувший с себя оцепенение фотограф кое-как отползает назад. Жадно втягивает в себя воздух из баллона, пытаясь справиться с паникой. Не отводя взгляда от тюленя, ощупью движется вдоль ледяной стены в сторону входа и наконец без помех поднимается на поверхность: тюлень остается в своем замороженном замке.

Потом ученые объяснят Веллеру, что с ним произошло: оказывается, тюлени Уэдделла издают звуковые импульсы силой более 190 децибел — настолько громкие, что человек воспринимает их как физическую боль, а некоторых животных эта «звуковая бомба» парализует.

Для чего тюленям такое акустическое оружие, непонятно. Возможно, оно им нужно для общения на глубинах в несколько километров. А может, для того чтобы оглушить добычу — например, антарктического клыкача. По всей видимости, иногда тюлени Уэддел­ла используют звуковые удары для защиты дыхательных отверстий во льду (продухов) и охраны своей территории в брачный период.

До Джона Веллера ни одному человеку не доводилось испытать на себе действие этого акустического оружия. Можно было бы сказать, что ему «повезло», но сам фотограф считает то происшествие «предупреждением». Веллер впервые понял, как далеко он зашел и как сильно рискует, снимая море Росса — неизведанный водный мир Антарктиды, находящийся под угрозой.

Ледовое путешествие Веллера началось осенью 2004 года в Боулдере (США), когда он узнал о научном исследовании Дэвида Эйнли, американского эксперта по пингвинам. Речь в нем шла о том же море Росса. Это огромное пространст­во шельфовых вод простирается от берегов Антарктиды в сторону Новой Зеландии и образует гигант­скую морскую бухту в заливе Мак-Мердо — размером с Испанию и глубиной до 3000 метров.

Дэвид Эйнли утверждал, что «это последнее здоровое море на планете». Веллер был поражен: неужели море Росса — действительно последний сегмент нетронутой природы в открытом море?

Эйнли писал, что через море Росса проходят пути отступления многих обитателей вод Антарк­тики: здесь находят приют двенадцать видов китов, около трети мировой популяции пингвинов Адели и императорских пингвинов, почти половина всех тюленей Уэдделла. В холодной воде, богатой питательными веществами, процветают сотни видов разноцветных губок, мягких кораллов и актиний. И нигде в Южном Ледовитом океане весной не растет так много фито­планктона — основы для пищевой цепочки, в которой могут вдоволь кормиться криль, мидии, мшанки, а также рыбы. В тех местах, где нет льда, это зеленое «облако» фито­планктона видно даже из космоса.

Удаленность от цивилизации, ледяной панцирь и штормы долгое время защищали море Росса. Но последние 20 лет рыболовецкие суда, в том числе и из России, проникают уже и туда, чтобы добыть антарктического клыкача. Словно стараясь скрыть происхождение этой благородной рыбы, ее поставляют на рынок под названием «чилийский морской окунь». Под тем же наименованием продается родственный вид, живущий севернее — «черный», или «патагонский» хек. Цены на него во всем мире очень высокие.

С 1996 года флот, ведущий промысел клыкача, вырос с одного до 19 судов, которые только в 2013 году добыли более 3600 тонн редкой рыбы — причем легально. «Комиссия по сохранению морских живых ресурсов в Антарктике» (АНТКОМ; см. вставку на стр. 46), допускает ограниченный вылов клыкача. Но действительно ли этот промысел ограничен? И можно ли оценить его последствия для хрупкой экосистемы полярного моря?

Точно известно: запасы антарктического клыкача в море Росса быстро сокращаются. Эта «акула Южного океана» размножается медленно и стоит на самом верху пищевой сети — как конкурент пингвинов. Клыкач — жизненно важная добыча косаток, гигантских кальмаров и тюленей Уэдделла. Поэтому Дэвид Эйнли призывает представителей АНТКОМ срочно выделить в море Росса охраняемые районы для восстановления поголовья этой рыбы. Должно хотя бы сохраниться ее последнее убежище вдали от всех государственных границ.

Джон Веллер тоже не перестает надеяться. Он решает помочь Эйнли, запечатлев море Росса во всей его красе. Он хочет показать миру, что именно стоит на кону в далеком антарктическом океане.

«Речь ведь идет не только о рыбе, — говорит Веллер, — но и о нас. Сможем ли мы сплотиться как сообщество государств, чтобы сохранить это уникальное место? На долю антарктических флотилий приходится всего одна трехсотая процента мирового улова рыбы. Так что отказ от промысла клыкача на самом деле не должен быть большой проблемой».

Веллер еще в 2004-м хотел отправиться в Антарктику. Но как? Он никогда не пользовался аквалангом, не фотографировал под водой. Ни разу не проверял свою способность к погружению, никогда не бывал в полярных областях. И денег у него тоже нет.

Веллер родился в 1974 году, изучал экономику в Стэнфордском университете, но после его окончания в основном занимался сочинением стихов. И в течение четырех лет фотографировал песчаные дюны на юго-западе США. Так что для путешествия в Антарктиду ему нужно было еще кое-что наверстать. Но упорства Джону Веллеру не занимать.

Первая стадия подготовки была самой простой: в течение двух лет Веллер рекламировал свой проект среди друзей, знакомых, политиков, предпринимателей и фондов, рассчитывая на поддержку. И в конце концов ему удалось убедить владельца круизного ледокола взять его в рейс из Новой Зеландии в Южный океан. Это пять дней плавания по волнам высотой до десяти метров.

Альбатросы парят у самых поручней, а 120-метровое судно качает так, что в каюте «можно бегать по стенам». Пенные гребни чуть не смывают Веллера за борт. Время тянется бесконечно, а он не может отвести взгляд от горизонта — иначе не избежать очередного приступа морской болезни.

И вдруг в поле зрения появляется паковый лед. «Зрелище настолько грандиозное, что невозможно понять, находишься ли ты все еще на Земле, — вспоминает Веллер, который не смог в тот момент сдержать слез. — Никогда еще я не чувствовал себя таким маленьким».

Три следующих путешествия он совершает на том же судне, фотографируя горбатых китов, пингвинов и айсберги. А между поездками готовится ко второй, гораздо более трудной части своей антарктической миссии — подводным съемкам обитателей моря Росса.

Мало кто пытался сделать это до Веллера — и не без причины. Риски огромны. В соленой воде, температура которой минус 1,5 градуса Цельсия, клапаны в баллонах акваланга могут внезапно заледенеть. При этом выбраться обратно на поверхность можно лишь через несколько расщелин и промоин в паковом льду. А до ближайшей больницы — тысячи километров.

Веллер с помощью известного полярного фотографа Билла Курт­сингера разрабатывает специальный комплекс тренировок. Совершает сотни одиночных погружений с камерой в Карибском море. Проходит десятки учебных курсов, ныряет с аквалангом в холодном озере в Миннесоте и в мутных водохранилищах в Колорадо.

После 500 погружений Веллер готов к антарктической экспедиции. В октябре 2008 года он получает разрешение отправиться вместе с Дэвидом Эйнли на американскую исследовательскую базу Мак-Мердо на полуострове Росса.

безмолвная белая мгла. Искрящаяся морозная пыль до верх­них слоев атмосферы. Ночи нет. От необъятных просторов перехватывает дыхание. Залив Мак-Мердо даже в разгар лета покрыт льдом. А под льдинами, толщина которых в некоторых местах больше шести метров, — самая чистая вода на Земле. Видимость в море Росса — до 300 метров, в пять раз больше, чем возле самых красивых тропических рифов.

Чтобы быть ближе к пингвинам и рыбам, тюленям и морским анемонам, исследователи-водолазы из Мак-Мердо специальными тяжелыми бурами прорезают во льду входные шахты и устанавливают над ними домики с подогревом. Скафандр водолаза весит около 60 килограммов, поэтому Веллер может передвигаться в воде только с помощью ассистента.

В полной экипировке, прижав руки к телу, фотограф вместе с ассистентом соскальзывают через шахты в другой космос.

Во время первого погружения Веллеру кажется, что он «парашютист, который прорывается сквозь светящийся слой облаков». У него проб­лемы с регулированием воздуха в гидрокостюме и балансированием под водой. Словно воздушный шар, Веллер взлетает вверх и бьется головой о ледяной потолок.

Но он учится. Начинает понимать, как вода из-за незначительных колебаний температуры на дне и на потолке подводных ледяных «пещер» создает невероятные скульптуры. Отмечает, что тюлени Уэдделла всегда держатся рядом с трещинами во льду, потому что именно там они растят своих детенышей и накапливают кислород в мышцах, прежде чем отправиться на охоту на глубинах до 700 метров.

Иногда во время этих вылазок за добычей гибнут сами тюлени. Веллер завороженно наблюдает, как лежащих на дне мертвых тюленей облепляют черви, рачки-блохи и морские звезды — сотни красных и розовых иглокожих выворачивают наизнанку свои желудки и приступают к трапезе. «Прямо сцены из  фильма ужасов, снятые в рапиде, — вспоминает Веллер. — Но и они демонстрируют невероятную красоту системы, в которой ничто не пропадает зря».

То погружение в ледяную пещеру, когда Веллер едва не погиб от акустического шока, было одним из последних, совершенных до цветения планктона, от которого вода становится мутной. После этого Веллер переехал к мысу Ройдс, где Дэвид Эйнли живет в палаточном лагере, изучая поведение около четырех тысяч пингвинов Адели, которые выводят здесь птенцов. Мыс Ройдс — самое южное гнездовье на нашей планете.

Эйнли изучает пингвинов уже четыре десятка лет. Здесь, на краю света, он порой неделями живет в полном одиночестве. Эйнли  — чрезвычайно выносливый, дотошный, упрямый и жесткий исследователь природы, предпочитающий делать выводы «не на основе теорий и моделей, а исходя из того, что видел собственными глазами».

Веллер, уже и сам почти ставший научным исследователем, помогает Эйнли делать замеры пингвиньих яиц. И поднимается вместе с ним на действующий вулкан Эребус, чтобы задокументировать первые трещины в шельфовом льду. Ночью лед раскалывается уже неподалеку от колонии пингвинов Адели.

Веллер и его помощница Айли спешат туда, чтобы запечатлеть, как будут вести себя пингвины, для которых вдруг открылись новые охотничьи угодья. Зрелище невероятное, но на обратном пути Веллера и его спутницу настигает буря. Чтобы не замерзнуть насмерть, они решают пробиваться к лагерю по шатким раскалывающимся льдинам. В палатку к Эйнли они вваливаются уже совершенно обессиленные.

Эйнли отпаивает Веллера и Айли горячим чаем и выдает им сухие носки. Ему известно, как изменчиво море Росса, он как никто другой знаком с капризами Антарк­тиды. И умеет делать выводы из тех тысяч деталей, которые он на протяжении многих лет заносит в рабочие журналы.

Еще в конце 1990-х Эйнли увидел, как в море Росса через льды пробиваются первые рыболовные суда. И как после этого косатки и пингвины стали все ожесточеннее конкурировать, добывая себе пропитание. Тогда-то Эйнли и забил тревогу.

можно ли Еще спасти море Росса? Когда Веллер и Эйнли вернутся из Антарктиды, им предстоит выполнить самую сложную часть своей работы: с помощью сухих цифр и ярких фотографий привлечь внимание к проблеме и призвать всех к действию. Нужно приложить все усилия, чтобы разработать консенсусную концепцию защиты моря Росса, которая убедит представителей АНТКОМ. Веллер вместе с экологической организацией «Коалиция за Антарктиду и Южный океан» (ASOC) и новозеландским режиссером-документалистом Питером Янгом, который сопровождал его во время некоторых путешествий, запускает во всем мире рекламную кампанию о «Последнем океане» и его будущем. Одновременно они созывают более двух десятков экспертов по Антарктиде на симпозиум, который впервые должен продемонстрировать всем его участникам, сколь скудны пока сведения об антарктическом клыкаче и его роли в море Росса. Никому не известны ни циклы его размножения, ни маршруты миграций. Никому еще не удавалось выловить икринки или личинки клыкача, поэтому ни исследователи, ни рыбаки не знают, где именно подрастает молодняк.

Однако ученые уверены: если поголовье этой рыбы в течение следующих 35 лет на самом деле уменьшится на 50 процентов, как считает допустимым АНТКОМ, то экосистема моря Росса будет разрушена.

В своей петиции исследователи требуют защитить весь залив Мак-Мердо — как «живую лабораторию» по изучению морских экосистем и как один из последних районов мирового океана, оставшийся практически нетронутым.

Этот призыв поддержали 500 ученых из разных стран. И всемирная экологическая кампания уже принесла первые результаты: многие престижные рестораны и американская сеть супермаркетов «Сейфвэй» отказались от закупок антарктического клыкача. В интернете более миллиона человек по всему миру поддерживают призыв сделать море Росса составной частью сети заповедников, которая должна охватить около десяти процентов акватории Южного океана.

Но на политической арене кампания «Последний океан» не находит поддержки. Даже представленные Новой Зеландией и США концепции «смягченного» протектората, который должен закрыть доступ рыболовным судам к важнейшим местам промысла клыкача, не были одобрены на форуме АНТКОМ. Сначала обсуждение этой концепции блокировали делегаты из Китая, а потом — представители России.

Под действие Договора об Антарктике, подписанного в 1961 году, подпадают только территории суши и льда, лежащие к югу от 60 градуса южной широты. То есть он не действует в тех морях, где сосредоточена большая часть антарктической жизни.

«Решения АНТКОМ трудно понять», — не скрывает разочарования Веллер. Вот уже десять лет он борется за Антарктиду, собрав за это время пожертвования более миллиона евро. И что дальше?

«Исчерпаны ли мои силы? Это не имеет никакого значения», — говорит Веллер. Все равно он не собирается сдаваться, надеясь, что представители АНТКОМ когда-нибудь прозреют. Где еще, как не в Антарктиде, столь очевидна необходимость защиты окружающей среды?

«Пример моря Росса заставит нас изменить взгляды», — убежден Веллер. Как только глубины залива Мак-Мердо будут защищены, то и другие государства, граничащие с океанами, будут ориентироваться на это решение. И создадут наконец всемирную сеть особо охраняемых природных территорий, в которых мог бы восстанавливаться животный мир.

Джон Веллер долго работал во льдах. И это изменило его, как и многих полярных путешественников. Море Росса для него теперь не «последний океан в мире, который можно защитить». А первый океан, из которого мы отправимся в лучшее будущее для всех морей.